Исход из Киева. День тринадцатый.
Утром - крупный мокрый снег. Белая гулкая улица, трамвайные рельсы. Пост теробороны с противотанковыми ежами. На большом щите крупными красными буквами - "СМЕРТЬ" и кричалка харьковских ультрас. Под надписью мокнет детский велосипед со звонком.
"Спрашивают, ты за кого - за Россию, за Украину? Я, …, за мир" - перетаптывается на месте поджарый мужик с автоматом. Другой, помоложе, помимо "калашникова" держит в руках букет тюльпанов. Восьмое марта на дворе.
Мимо поста идут девушки. Третий тероборонец идет спрашивать документы.
"Знакомиться побежал? - кричат ему вслед. - Ты пукалку с живота сними, а то не получится!"
Уезжать, кажется, мы решили вовремя еще и потому, что на сей раз, увидев мой паспорт, меня сдали патрульному наряду. Тот, приехав через добрые минут сорок, повез пробивать мою личность в отдел полиции. По инструкции - как потенциального диверсанта, в стяжках и с шапкой на глаза. Извинились, сказали, так положено. В итоге разобрались, что не верблюд, отпустили без последствий. Времени жаль, ну да впечатлений надолго.
Еще три километра пешком, потом на метро, которое теперь ходит челноком, раз в сорок минут и без пересадок на соседние линии, потом еще три километра - путь до вокзала с учетом доставки в полицию в итоге занял часов четыре-пять.
…
На вокзальной площади снимают очередной репортаж. Под камерой - бравый чернокожий корреспондент по полной форме: в бронежилете и модной кевларовой каске. Что-то немного ржу: центр Киева последние дни тих. Мимо течет с чемоданами поток желающих уехать. Он тоньше, чем сначала. Рядом недавно открылась торговля вкусными пирожками и чебуреками. В мирное время на площади у вокзала и метро продавал шаурму прекрасный дядька-ливанец - но вот шаурма исчезла еще 25 февраля. Как доберусь до мирного города, я знаю, что куплю себе первым!
С нами едет кот Барбарис, родом из Краматорска. У него рефлекс - при звуках сирены ховаться в доме под плинтус.
"Прячется сразу, потому, что знает, что сейчас будут хватать и силком тащить в убежище".
В западном направлении дальние поезда заполняются под завязку, в порядке живой очереди. Билеты отменены. Люди нервничают и кричат друг на друга. Иногда перестают пускать в поезда мужчин. Внутри набиваются стоя в проходы. Отчаявшись таким образом попасть на состав до Ивано-Франковска, пошли на пригородный вокзал… и сели в пустую, чистую, бесплатную и удобную электричку до самого Хмельницкого. Так что думал, что буду я вам написать драматичный репортаж про Исход, но пока не получается. И хорошо.
Колеса стучат, мимо плывут поля и меланхоличные облепленные ветлами рощицы. За Васильковом пейзаж окончательно приобретает мирный вид. Рядом сидит большая компания детей и увлеченно, как только дети и могут, о чем-то спорит. Прислушался: о противотанковых минах.
Такие дела.